Сложность в определении границ литературы XX в. Литера­турный XX век в контексте культуры XIX—XX вв. как общего пространства. — Открытие субъективности в качестве цен­тральной категории творчества. Ее основные свойства (свобо­да творчества, новизна, утверждение через отрицание, реаль­ность художественной иллюзии и др.) и принципы эволюции от XIX в. к XX в. — Рефлексия о кризисе индивидуализма, границах субъективности, «закате Европы». — Ориентация на преодо­ление декаданса в начале XX в., деформация художественных языков XIX в. — Маркс, Ницше, Фрейд и их трактовка конца и начала истории, индивидуального и надындивидуального, ре­ального и иллюзорного в культуре. — К истории идеологем реа­лизм, социалистический реализм, модернизм в советском лите­ратуроведении; необходимость их корректировки. Модернизм в свете субъективности. — Модернизм: история термина; общее свойство культуры XX в. и принцип ее дифференциации; образы «гибели богов», «смерти автора»; отрицание традиции; удвое­ние культурной парадигмы; функция контрмодернизмов и паро­дии; отношение к тоталитаризму и массовой культуре. — Аван­гардное, модерное, «современное», антимодерное и «традицион­ное» в эпоху модернизма. — Модернизм в контексте идеологи­ческой борьбы между Западом и Востоком, вытеснения лите­ратуры на периферию культуры; институализация кодов аван­гарда западной идеологией после 1945 г. — Постмодернизм как новый «конец века»: установка на исчерпанность ресурсов «вы­сокого модернизма», всех фррм индивидуально-личностной ма­неры и ее адресата; полистилистика, использование атрибу­тов массовой культуры и ресурсов информационных техноло­гий; мультикультурализм как новейшая ориентация западной идеологии; вестернизация и девестернизация. — Периодизация литературного процесса в XX в. и принципы классификации ли­тературного материала.

Западная словесность XX века ставит литературоведа перед определенными профессиональными сложностями. Во-первых, эта литература громадна. Она также глобальна по сфере своего рас­пространения, а ее изучение предполагает ту или иную степень знакомства с всемирной литературой предшествующих эпох. В связи с этим нелишне напомнить, что еще сто пятьдесят лет назад университетская филология была ограничена антиковеде- нием. Анализ этой литературы к тому же затруднен «конфлик­том интерпретаций» (П. Рикёр): вопрос «что изучать» в извест­ной степени оттеснен в сторону вопросом «как изучать». Нали­чие колоссального количества спорящих между собой специальных терминов, приобретших определенную самодостаточность, выз­вало к жизни некое междисциплинарное образование, которое французский исследователь А. Компаньон образно назвал «демо­ном теории».

Во-вторых, сложны по технике и образности — как бы требуют помощи специалиста для своего восприятия и понимания — мно­гие литературные произведения XX века. Слишком уж часто на­поминает о себе в них «утрата середины» (Х.Зедльмайр), нару­шившееся равновесие целого и части, синтеза и анализа! Дистан­ция между «я» и «не-я» в самом творчестве (личность/общество, творчество жизнь, сюжет композиция, сознательное/бессознатель­ное, означающее/означаемое), между словесным творчеством и его восприятием, между различными типами интерпретации на протяжении XX века настолько углубилась, что под конец столе­тия образ «смерти автора» получил самое широкое хождение.

Разумеется, что такой постановке вопроса предшествовало дол­гое развитие определенного культурного сознания. Восходящее в своих истоках к Реформации (Лютер санкционировал личное чте­ние и понимание Библии), оно, вне всякого сомнения, получило проблематизацию в первую треть XIX века и утвердило в борьбе с классицизмом всеобъемлющие права субъективности. Основу этого отношения к бытию «напрямую», без «посредников», составил индивидуальный взгляд на него. За ним стоит брожение мира, вызванное к жизни революцией 1789—1794 годов и ее республи­канским культом свободы, наполеоновскими войнами, индустри­альной революцией, научными и техническими открытиями, ко­торые приводят к разбеганию вселенной, а точнее, к пересмотру прежней символики отношения к миру.

Солнце будто устраняется из центра универсума, в результате чего о№ постепенно делается мультиверсумом, множеством при­чудливо гаснущих и зажигающихся солнц. Мелодия всеобщей из­менчивости, поставленная в зависимость от субъекта и его личной точки зрения, постепенно пронизывает собой все: природу, мо­раль, эстетику, государственное устройство, историю, самого Бога. Нет ничего нормативного (в том числе литературной нормы). Все под знаком субъективности многозначно и преходяще: «Суще­ствует столько же идеалов красоты, сколько существует различ­ных форм носа или различных характеров» (Стендаль).

Это лишь выдержка из реферата. Полный текст скачивайте по ссылке, размещенной вверху страницы.